Отношение к текущим по улицам и ликующим на площадях массам у многих положительно-восторженное. Как сложилось оно в декабре 2011 года, так и сохранилось до сих пор. Чем больше людей – тем лучше. Огромное количество шествующих и митингующих говорит о «возросшем интересе к политике». Это утверждение сомнению не подвергается.
Между тем эти массовые явления болезненны. Они носят не положительный, а отрицательный характер. Масса ведёт к дегуманизации политики, потере интереса к маленькому человеку, его внутреннему миру. В нём начинают видеть только цифру 1, ему хотят вручить листовку, наградить значком, привести за руку на избирательный участок. После этого он может снова остаться сам с собой. До того, когда его снова позовут стать частью следующей массы.
Демократия улиц оглупляет личность, подавляя разнообразие чувств и игру разума, делает их примитивными. Она враждебна свободе. Единственное, к чему она привела к середине 2013 года, кого породила – несколько тысяч «связанных одной целью» фанатичных сторонников, готовых с вежливой улыбкой нести разрушительный уличный стимул дальше – по почтовым ящикам и вагонам метро, улицам и интернету.
Эта рождённая масса жива только движением, послевыборная остановка для неё опасна и в личном плане трагична. Она революционна, хотя и боязлива, покорна, послушна, робка. Она разлагается, задыхается, умирает, когда политика замедляет свой ход.
Московские выборы были разновидностью массового уличного движения и в этом качестве выборы, по сути, отрицали. Считается, что выборам могут угрожать только те, кто приписывает и отнимает голоса, но наши последние выборы показали, что они могут отрицаться и демократической уличной волной, заливающей разум, освистывающей и избивающей голосование рационального расчёта. Демократия – враг выборов.
Это совершенно не приближение к либерально-демократическим образцам, а их отрицание разрушительной властью толпы. И никакая формальная схожесть, как и в случае с институтами «президента», «парламента», «свободы слова», «частной собственностью» обманывать здесь не должна. Это совершенно то же самое – имитационное по форме, глубоко противное духу свободного общества по содержанию явление. В этом смысле, разграничения власти и оппозиции не существует.
Что всему этому негативизму – консервативному в случае власти и разрушительному в случае толпы, противостоит? Идея свободы, сдерживающей демократию в своём строгом русле, идея человеческой индивидуальности, личности, рационализм и положительность идеала.
